''Домино'' Франсуа Рабле.

     Ступая по холодным мраморным ступеням зала средневековой философии посетители нашего призрачного музея невольно проникаются чувством благоговения при виде столь величественной обстановки и серьезности тех историй, которые скрываются за каждым из музейных сокровищ. Сам средневековый стиль, подобен Кельнскому Собору. Он чрезвычайно серьезен и устремлен более к вопросам небесным, чем к земным.

     Некоторые из наших посетителей могли заскучать от чрезмерной серьезности, слушая истории о средневековой философии. Что ж, есть надежный способ избавиться от скуки и в нашем музее - скорее перейти в следующий зал, в зал эпохи, которую итальянцы называют Чинквеченто, а французы - Ренессанс.

     Итак, нас ждет новое путешествие - прогулки по Возрождению. Первым экспонатом этого зала оказалось разноцветное трико в шашечку и кружочек, костюм ''домино'', в который одевались бродячие клоуны, арлекины и выкидывали свои антраша.

     Наш музейный костюм ''домино'' хоть и не из цирка, но все же имеет отношение к веселому и задорному смеху, который часто звучит и на ярмарочных цирковых представлениях. Наш ''домино'' принадлежал когда-то одному доктору медицины, которого, если таковые бы были, можно назвать и доктором смеха. Звали владельца костюма Франсуа Рабле.

     На медицинском факультете городка Монпелье, где учился, а затем преподавал Рабле, особым признанием и огромной популярностью пользовалась древняя философская мудрость о том, что ''Из всех живых существ только человеку свойственен смех''. А у студентов-медиков бытовала даже целая теория о ''веселом враче'', который, как Доктор Айболит или доктор Мом, с помощью смеха исцеляет пациентов.

     Вообще смех рассматривался как высшая духовная привилегия человека, недоступная другим существам, и вершиной этого возрождающего смеха стал бессмертный роман метра Рабле ''Гаргантюа и Пантагрюэль''.

     Эта книга - шутовски веселая и грустная, парадоксальная и наполненная скабрезными шутками, рассказывает нам о том, как прекрасна могла быть жизнь людей, если бы они были свободны. Смех Рабле - не только шарж, анекдот и гротеск. Это - универсальное мировоззренческое начало, начало исцеляющее и возрождающее, связанное с последними философскими вопросами устроения жизни и смерти.

     Не зря великий насмешник предваряет рассказ о веселых похождениях своих огромных героев следующими словами:

     Как же понять нам сегодня этот, порой грубый до непристойности, но всегда остроумный, а часто и философический смех?

     Начнем ab ovo как говорили древние, с яйца.

     В монастыре, где протекала юность Рабле, царила леденящая душу окаменелая серьезность. Страх, грех, благоговение, искупление, страдание и смирение - таковы были оттенки этой серьезности.

     А за стенами монастыря шумела, славившаяся на всю Францию, ярмарка. Она справлялась три раза в году. Сюда, прямо как на Нижегородскую ярмарку, съезжалось несметное количество торговцев и покупателей не только со всей округи, но и из других государств.

     Молодой послушник Франсуа мог не только наблюдать бурную жизнь торговой площади, слушать ее язык, но и жить веселой ярмарочной жизнью. Особенно после того, как стал странствующим студентом. Ярмарка перерастала в карнавальное действо, площадные шутки сливались со школярскими пародиями и песнями. Все пило, ело, гремело, хохотало. Студенты устраивали карнавальные процессии, танцевали на площади, пародировали своих учителей.

     Странствуя по университетам Бордо, Тулузы, Орлеана и Парижа Рабле сам сочинял множество остроумных анекдотов, делал комические зарисовки, которые пригодились ему потом, при создании ''Пантагрюэля''.

     Он приобщился к жизни студенческой богемы, которая любила и до сих пор любит посмеяться над университетской профессурой.

     Вспомним хотя бы знаменитую беседу спутника Пантагрюэля странствующего студента Панурга, с великим философом Трульоганом:

     Ответы Трульогана и сам стиль его речи - великолепная пародия на схоластическое мудрствование философов Сорбонны и других университетов, в которых искусство философской беседы могло использоваться не для отыскания истины, а для претенциозной болтовни. Вроде сказал что-то умное, а что - непонятно. И попробуй, уличи говорящего в невежестве!

     Кроме того, разговор философа Трульогана и Панурга - это образец застольной философии, в которой звучит праздничный, карнавальный смех. Однако, этот смех бьет и бьет у Рабле в одну цель. Адресат шуток - представитель правды старого средневекового мировоззрения, философ и богослов. Он серьезен и лицемерен, он - выходец с того света и потому застит солнце.

     Кстати, Сорбонна, будучи блюстительницей правоверия и нерушимой божественной истины, осуждала и запрещала все книги Рабле, по мере их выхода в свет. Но к счастью, в Эпоху Ренессанса и в пору жизни писателя она уже не была всесильной.

     Средневековой схоластике веселый мудрец противопоставляет замечательное, как говорит один из его героев, философское учение - Пантагрюэлизм. Что такое Пантагрюэлизм? Это глубокая, несокрушимая жизнерадостность, перед которой все преходящее бессильно!

     Правда эта жизнерадостность часто хлещет у героев Рабле через край, порождая огромных людей-чудовищ, которые учиняют всяческие непристойности. Но она же дает ощущение пьянящей свободы. С помощью этой карнавальной свободы, человечество, смеясь, расстается со своим прошлым.

     Сам Рабле не боялся будущего и верил, что время поможет разобраться в истинной подоплеке его бесшабашных шуток:

     Время смилостивилось над Франсуа Рабле и его книгами. За свои шутки над богословскими и философскими истинами он не попал на костер, хотя на некоторое время вынужден был покидать любимую Францию.

     Смеющимся философом он оставался до конца жизни. Среди легенд о мистификациях и переодеваниях Рабле есть, между прочим, рассказ о предсмертном маскараде писателя.

     Будто бы лежа на смертном одре, Рабле заставил переодеть себя в маскарадный костюм ''домино'', пародируя, таким образом, слова Священного Писания.

     А над шутками, анекдотами, шаржами, которые сыплются из великой книги ''Гаргантюа и Пантагрюэль'' как из рога изобилия, мы от всей души смеемся и сегодня, они действительно обладают целебными свойствами, вложенными в них веселым мудрецом, извлекателем квинтэссенции, метром Франсуа Рабле:

Литература

1. Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль. - Пермь. - 1993.

2. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М. - 1975.

3. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М. - 1990.

4. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. - М. - 1979.

5. Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. - М. - 1980.