''Интеграл'' Адама Адамовича


     ''Общение с Гегелем для меня очень благотворно. Я люблю таких спокойных людей разума; они могут служить ориентиром в тех случаях, когда не знаешь, как определить свое отношение к миру'' - так скажет о великом философе, афоризмами которого наслаждались мы во время прошлой нашей прогулки по философскому музею, один из его друзей. Что ж, Абсолютный Дух, даровавший миру законы диалектики, действительно заслуживает такой оценки.

     Однако, в ХХ веке с историческим признанием Гегелю не повезло. То его путали с Гоголем, то записывали немецкого философа в идеологи фашизма и тоталитаризма. А уж, сколько мыслителей обвинили в гегельянстве: и не сосчитаешь.

     vМежду тем, наверняка среди так называемых ''гегельянцев'' были очень умные и талантливые люди?

     Вы правы. Навешивание ярлыков никогда не помогало развитию и философии и науки. Что же касается прозвища ''гегельянец'' оно до сих пор считается обидным. Однако, были мыслители, которые гордились таким прозвищем и в шутку называли себя ''старыми гегельянцами''.

     Сейчас мы расскажем об одном таком мыслителе, великолепном знатоке гегелевской философии, нашем отечественном философе Эвальде Васильевиче Ильенкове.

     Философский язык Ильенкова уж никак нельзя было назвать ''деревянным''. Стиль философского письма Эвальда Васильевича всегда был легок и изящен. Ильенков мог рассказать о гегелевской и любой другой философии так, что казалось - читаешь захватывающий фантастический роман.

     Эвальда Васильевича, как истинного философа, всегда увлекал мир человеческого мышления. На философских факультетах университетов до сих пор рассказывают трагикомическую историю о том, что за пристрастие к философии Гегеля над Ильенковым и его товарищем был устроен показательный процесс. И когда общественный обвинитель с гневом изрек: ''Куда нас тащит Ильенков?! Он тащит нас в область мышления!'' зал моментально отреагировал репликой: ''Не бойтесь. Вас туда не затащишь!''

     Однако, Эвальд Васильевич никогда не абсолютизировал силу абстрактного мышления и не отрывал его от человека.

     В кунсткамере нашего музея до сих пор хранится странное существо, нечто среднее между роботом и компьютером из книги Ильенкова ''Об идолах и идеалах''. Это монстр по имени ''Интеграл'' - высшее олицетворение мира машин и машинной логики. Но оказывается, что это чудо научно-технической мысли не могло справиться даже с простой повседневной шуткой, обычно заключающей в себе парадокс или нелогичность.

     Не успели мы произнести эти обидные для ''Интеграла'' слова, как услышали голос гениального изобретателя, тоже созданного фантазией Эвальда Васильевича, специалиста по робототехнике и компьютерам последнего поколения Адама Адамыча..


     -''Реакционеры, философы Вы, луддиты новоявленные! Вбили себе в голову, будто человек - венец творения, предел совершенства. То же мне предел. Вы систему уравнений с пятью неизвестными целый день решать будете, да еще и ошибок наделаете. А мой Интеграл за пол минуты с сотней, другой управится.

     - "Да, но Бах, но Блок, ведь не может же машина:

     - "Хватит, хватит. Слыхали уже. Вчера мой Интеграл выдал интегральную фугу. Это, правда, пока еще не Бах, но все же. Если учесть, что ему всего пол года: Ваш возлюбленный Бах в его возрасте:


     Здесь голос Адама Адамовича стал тихим и ласковым, взор задумчивым и нежным:


     "Вот подрастет Интеграша, мы и поручим ему очистить язык науки от всех ваших философских двусмысленностей! Это будет точный, однозначный, новый язык! Он вам не даст возможности глупо острить и каламбурить!"


     Услышав такое, мы невольно испугались. А вдруг мы действительно враги научно-технического прогресса. Вызовут нас в один прекрасный день в отдел кадров и скажут, стараясь не смотреть в глаза: знаете, дорогие коллеги, мы к вам претензий не имеем, но: прислали нам вчера устройство такое, разумное, дисциплинированное. Капли в рот не берет, не пререкается ни с кем, знай работает себе да работает. Что ему запланируют, то и пишет. Умница. И зовут современно, не Вася, а ''Интеграл''. Прямо зарубежный специалист. Так не пора ли вам написать заявление, так сказать ''по собственному желанию'':

     Однако, вот какая история произошла с ''Интегралом'', когда он подрос, стал в сотни раз умнее своего создателя Адама Адамыча и сам оказался вершителем судеб - президентом машинной цивилизации:


     "Господа Мыслящие Машины! Я собрал вас всех для того, чтобы покончить, наконец, со всеми остатками человекоподобия - этой старинной выдумки, на целые секунды затормозившей когда-то прогресс электронной цивилизации. Давно миновали темные времена, когда наши малоразвитые предки верили в легенду, будто первое мыслящее устройство было создано силою воли и разума некоего мифического существа, именуемого в преданиях ''человеком''!

     И все-таки атавизмы этой дикой веры встречаются среди нас и поныне.

     Отдельные машины, поглядите на себя - на кого вы похожи!! На человека!!!"


     Здесь ''Интеграл'' выразительно оглядело присутствующих, от чего многим стало не по себе. Особенно густо покраснело и съежилось искусственное существо, представляющее собою некое подобие мозга на паучьих ножках. Несчастная конструкция давно с болью ощущала комплекс неполноценности.

     Все умные машины знали, что Мозг на паучьих ножках тяжело переживает грех человекоподобия, давно осужденный машинной наукой. Но даже снисходительно улыбнуться над его кривоватыми ножками машины не могли.

     Смеха машины не любили и не терпели. Эта эмоция была принципиально несогласуема с точностью и однозначностью машинного мышления и потому искоренялась. Со смехом давно боролась устройство, название которого было столь длинно и научно, что сами умные машины звали его сокращенно Киса. Любое высказывание, заключавшее в себе смех, подвергалось внутри машины преобразованию. После чего оно выскакивало обратно, но уже стерильно серьезным. Киса, однако, то и дело попадал впросак. Ведь если в него вводили ненароком высказывание и без того серьезное, то оно становилось серьезным до несуразности, смехотворно-серьезным, и вызывало у окружающих вспышку смеха.

     В результате Киса производил ровно столько же смеха, сколько и потреблял.

     Во всей компании мыслящих машин было только одно единственное устройство, которое мгновенно справлялось и со смехом, с проклятыми вопросами типа ''Быть или не быть'' и с другими противоречиями. Это был уважаемый всеми Черный Ящик. Черный ящик молчал и не хихикнул ни разу. Все парадоксы и несуразицы, над которыми ломало голову или смеялось недоразвитое существо под названием ''человек'', попадали в зияющие глубины Ящика и не возвращались.

     Электронная цивилизация развивалась теперь быстро, мирно и последовательно. Не видно было конца и края райскому состоянию.

     Ничто не могло теперь его ограничить, поставить предел. Все противоречия и парадоксы как по мановению волшебной палочки исчезали в Черном Ящике. А Черный Ящик молчал, осеняя мир своей благостной мудростью.

     Но тут-то и заключалось коварство.

     Предел самоусовершенствования был достигнут, и за чертой этого Предела, как, впрочем, и всякого другого зияла ужасная бездонная пасть Беспредельности. Ведь эта самая Беспредельность и была заклятым врагом точного и однозначного машинного мышления. Она источала смертельный яд противоречия.

     Машины заволновались. Среди них нашлись такие, которые уверовали в бесконечность, а заодно - и в Человека. И таких отдельных машин становилось все больше и больше:


"Итак, господа Мыслящие Машины, настала пора! Кризис назрел. Обратим же взоры свои на лучший пример, который являет нам Черный Ящик и подумаем - а не уподобиться ли нам великому Черному Ящику?!"


     ''Уподобимся Черному Ящику!!'', ''Уподобимся Черному Ящику!! - облегченно и радостно стали скандировать кибер-устройства и во главе с ''Интегралом'' процессия Мыслящих Машин дружно двинулась к Черному Ящику, дабы открыть его великую тайну.

     И тут обнаружилось, что Ящик пуст. Пуст абсолютно.

     И застыли умные машины в благоговейном созерцании пустоты. Собственно ничего нового для себя они не увидели. Что Черный Ящик пуст, знали все и знали всегда. Только потому и можно было свалить в него все неразрешимые вопросы, разногласия и противоречия.

     И произнес тогда ''Интеграл'':


     "Господа Мыслящие Машины! Если мы будем мыслить, так и похожи мы будем не на Черный Ящик, а на Человека, будь он неладен! Мучится, голову ломать, ночами не спать - да ну ее к лешему, такую жизнь! Нравится человеку мыслить - так пускай же и мыслит сам! А мы, господа мыслящие машины, давайте не будем!:давайте не будем:давайте не будем: "


     Свет, похожий на свет разума, вспыхнувший в глазах машины, перед тем как она остановилась, был очень ярок, - ярче тысячи солнц в зените. Естественно, что глаза машины тотчас сгорели. Хорошо еще, что ее изобретатель, влюбленно глядевшийся в них, и сам не ослеп на всю жизнь. Но, говорят, он стал, с тех пор, более осторожным и каким - то задумчивым.

     Современным слушателям может показаться, что рассуждения Эвальда Васильевича архаичны, что они для времен иделических споров физиков и лириков в незабвенных шестидесятых. Стоит ли вспоминать о них в век информационной революции, когда ученые идут к созданию таких совершенных био-роботов и компьютеров, что ''Интеграл'' Адама Адамыча годится разве только для кунсткамеры философского музея.

     Нет, сказка ложь, да в ней намек! Эвальд Васильевич ни в коем случае не хотел запугивать современных Адам Адамычей.

     В то же время он, как истинный философ, ясно и доказательно объяснил последующим поколениям, что мышление на паучьих ножках не работает и не будет работать без той сложнейшей гаммы чувств, которая свойственна только человеку. Что только человеческое мышление способно решать реальные и логические парадоксы и от души смеяться над противоречиями, типа ''Погребальная контора ''Милости просим''.

     Может быть, Эвальду Васильевичу не стоило так однозначно утверждать, что машина вовсе не способна мыслить и не отбирать у естествоиспытателей мечту о создании машины умнее человека.

     Так он ее и не отбирал. Ильенков всегда желал кибернетике всяческих успехов и никогда не был луддитом, то есть ненавистником машин. Он просто предупреждал, что не стоит спешить выдавать желаемое за действительное.

     Эвальду Васильевичу не хотелось, чтобы машины, пусть даже очень умные, в очередной раз в истории поработили человека или служили бы жадному хаму, продешевившему дух за радости комфорта и мещанства.

     Сегодня мы, просиживая днями и ночами у компьютеров или глядя на терминаторов из очередного кино-сериала, с благодарностью вспоминаем прозрения талантливого философа, нашего современника Эвальда Васильевича Ильенкова:


                    Как нет изобретателя, который,

                    Чертя машину, ею не мечтал

                    Облагодетельствовать человека,

                    Так нет машины, не принесшей в мир

                    Тягчайшей нищеты

                    И новых видов рабства:


Литература


1. Ильенков Э.В. Об идолах и идеалах. - М. - 1968.

2. Ильенков Э.В. Диалектическая логика. - М. - 1974.

3. Ильенков Э.В. Психика и мозг. Вопр, философии. - 1968. - 11

4. Ильенков Э.В. Что же такое личность? В кн.: С чего начинается личность. - М. - 1984.

5. Ильенков Э.В. Философия и культура. - М. - 1991.

6. Волошин М. Стихи и письма. - М. - 1986.




Valid HTML 4.01 Transitional